«Книга памяти» в переплёте времени и слёз

уководитель проекта и составитель книги – житель Монина ветеран Великой Отечественной войны Борис Иванович Головин. Консультировал его Герой Советского Союза Аркадий Фёдорович Ковачевич.  Благодаря огромному труду, кропотливой поисковой работе автора и коллектива рабочей группы, в состав которой вошли Александр Фёдорович Богомолов, Яков Ильич Борейко, Владимир Васильевич Осипов, собраны уникальные сведения о наших земляках, не вернувшихся  с полей сражений.

***

Открываю скорбный перечень и замираю… Кажется, надрывный список погибших будет длиться бесконечно: Садык Абдулов, Константин Георгиевич Абрамов, Сергей Трифонович Авакумов, Семён Акимович Акимов… Горечь остаётся на губах, издалёка доносится народный плач:
Со восточной со сторонушки
Подымалися да ветры буйные
Со громами да с гремучими,
С молоньями да с палючими.
Пала, пала с небеси звезда
Всё на батюшкину на могилушку...
А могилушки не у всех воинов есть, не каждый нашёл последний приют во сырой земле. Только и читаю: «Пропал без вести. Пропал без вести. Пропал без вести». И нет для них ни креста, ни упокоения. Эти души неотмоленные были в вечной нощи утоплены, пока не высветились жаром человеческих сердец.

***

В двадцать восьмом томе «Книги памяти» Московской области – тоже слёзный перечень убитых солдат. Разыскиваю в нём Ольгу Васильевну Свиридову. Вот скупые сведения о ней: «1921 года рождения, Щёлковский район. Умерла от ран 14 июля 1944 года. Похоронена в Карелии, село Ведлозеро Пряжинского района».
Монинское горестное издание добавляет жизни в сухое перечисление фактов. Оля семиклассницей кинулась на фронт вместе с братом Николаем. Сначала она была санитаркой в медсанбате, дальше её перебросили на защиту Ленинграда. Там она попала в огненное кольцо. «Дорога жизни» тогда не прерывалась благодаря многим, в том числе и ей: ладожский лёд видел, как девушка, став водителем, вызволяла из блокады раненых, женщин и детей. Однажды Оля везла боеприпасы, в её машину попал снаряд. Она взорвалась. Всё… Осталось лишь её последнее письмо родным:
«Извините, что мало вам пишу: совершенно нет времени. В последнее время много работы, очень занята. По газетам вы можете следить, где я нахожусь (на Карельском фронте между Ладожским и Онежским озёрами). Целую, Оля».
Станислав Евгеньевич Волков пропал без вести в сентябре 1942 года. Перед этим он звал мать, хотел поговорить с ней хотя бы через бумажных голубей-треугольничков:
«Здравствуй, дорогая мама! Писал тебе письмо, но ответа не получил. Пишу опять, думаю, дойдёт. Так что, мама, я снова воюю, защищаю тебя, мою любимую Родину, моё Монино. Не знаю, получила ли ты мой перевод на триста рублей. Мама, кончим войну, разобьём врага, вот тогда и увидимся. Живу отлично, чувствую себя хорошо: бодр и полон сил. Так что не придётся тебе за меня краснеть: твой сын всегда впереди… В перерыве между боями вспоминаю о тебе. Крепись, дорогая, ещё недолго. Не волнуйся, смелого пуля боится, смелого штык не берёт. Любящий тебя сын Слава».
Мать крепилась: не плакала, не отчаивалась чернó, а только не выпускала из рук серые листочки писем. И не было для неё ничего дороже, чем эти лоскутки бумаги с приветами от бывших на фронте сына и мужа.

***

Прощальный луч высвечивает воинов, не захваченных подмосковной «Книгой памяти». Их немало: Александр Николаевич Урзов, Виктор Васильевич Цыгасов, Дмитрий Антонович Ошкин… Трепещет сердце, чувствуя скорбь десятилетий, которую выплакивали матери, жёны, сестры, ожидая своих близких домой. Не дождались, не пришлось им обнять своих самых родных и самых смелых.

***

Чем глубже скорбь, тем ближе Бог. Страдания очищают: отнимая силы, дают надежду на будущее. Трудно, слёзно читать «Книгу памяти», срывается дрогнувший голос, глаза застит пелена печали.